Селекция и трансплантация
Виктор МАДИСОН, кандидат биологических наук,
заведующий лабораторией трансплантации эмбрионов
Головной селекционный центр Украины (ГСЦУ)
Мировая статистика свидетельствует: чем лучше молочная и мясная продуктивность скота в стране (США, Канада, Германия, Англия, Франция, Япония), тем выше там показатели эмбрио-трансфера. Почему же расчетливые капиталисты, не бросающие денег на ветер, используют трансплантацию эмбрионов (ТЭ) как рутинную процедуру, несмотря на ее дороговизну и некоторую сложность? И почему отечественной науке и племенной практике современные методы биотехнологии воспроизводства и интенсивной селекции оказались не по зубам?
Кто победил в соревновании систем и методов
Так исторически случилось, что страны бывшего Советского Союза не имеют и в ближайшее время не обретут племенной базы, сравнимой с базой стран — лидеров в молочном скотоводстве. Уж очень далеко разошлись наши стежки-дорожки в минувшем столетии.
Причины и последствия фиаско отечественных племенных разработок мы приводили ранее («Животноводство России», 2005. № 6). Добавим еше, что годовой удой постсоветских коров в 4 раза меньше, чем канадских голштинок, на гектар фуража они производят соответственно в 14 раз меньше молока (600—900 кг против 9— 12 тыс. кг) и на 1 кг потребленных комбикормов выдают в 4 раза меньше продукции (2—3 кг против 8—12 кг). Эта информация экспертов ЕС (Tacis, 1996) никак не вяжется с утверждениями авторитетов племенного дела о достижениях в нем отечественной племенной науки.
В мясном скотоводстве — тоже ноль в результате разведения комбинированных пород (и для молока, и для мяса). Тот набор костей с остатками жесткого мяса коров молочных пород, который у нас поступает в продажу, в цивилизован ных странах идет на изготовление собачьих консервов, а для людей выращивают специализированные породы мясного скота и их помесей.
Чтобы выбраться из этой «племенной ямы», для начала надо критически взглянуть на скот, который мы разводили на протяжении прошлого столетия.
Используя статистические данные, автор определил племенную ценность стада рогатого скота Украины, гордо именуемого национальным генофондом. Критерий оценки — молочная продуктивность поголовья. Для чистоты подсчета взял последние 50 лет относительного благополучия страны — без революций и войн (таблица).
Итог полувековой селекции
|
Страна |
Средний удой, кг |
Прибавка,
кг |
Оценка селекционных успехов |
||
|
1950 г. |
2000 г. |
на корову |
на корову в год |
||
|
США |
2545 |
8254 |
+5709 |
+114,2 |
5+ |
|
Канада |
3467 |
7332 |
+3865 |
+77,3 |
4 |
|
СССР |
1137 |
2359* |
+1222 |
+24,4 |
1+ |
НаУкраине, в России — 2502 кг, в Белоруссии — 2381, Казахстане — 2547 кг.
Если бы благодарное человечество выставляло нашим селекционерам пятибалльные оценки по результатам их полувековой деятельности, гордиться нашему аграрному сообществу независимых государств было бы нечем. Единицу с плюсом селекции нашего скота выставила сама история.
Поданным ФАО, за периоде 1969 по 1989 г. хуже нас в мире прирастали удоем только Австралия и Франция (соответственно на 13,1 и 4 кг на корову в год). Причем у французов есть «оправдание»: сыропригодность молока они ценят выше всех других показателей. Десять странлидеров с более чем миллионным поголовьем имели следующий ежегодный прирост молочной продуктивности: Англия — 38,1 кг, Италия — 41, Испания — 43,5, Германия — 45,5, Польша— 46,3, Ирландия —72,5,Япония — 74,1, Нидерланды — 79,8, США — 105,4, Канада— 123 кг на корову в год.
В этом отношении показателен пример Венгрии, где 25 лет назад сделали ставку на голштинов и не ошиблись. Средний ежегодный прирост продуктивности в полумиллионном голштинизированном стаде страны за 20 лет составил 125,4 кг (!) на корову в год, удой вырос на 2509 кг — с 2339 до 4848 кг. Это лучший в мире показатель селекционных достижений.
Молочное стадо Украины, имея в 1991 г. такую же продуктивность коров, как и в Венгрии, прибавило в удоях за 15 лет независимости аж 300 кг (Венгрия — 2,5 тыс. кг).
Два подхода к селекции
Интересная получается история, если сравнить два подхода к селекции скота в СССР и Канаде. Десятки профильных институтов бывшего Союза, тысячи докторов и кандидатов наук в прошлом столетии вывели сотни малопродуктивных типов и пород, но не довели до ума ни одну из них. Все, что смогла выжать эта армада специалистов из советской коровы, — это удой в 2600 кг молока на голову в год развитого социализма.
Горячим сторонником ускоренного выведения пород потипу «веника» (рисунок) и убежденным «мичуринцем» в методах разведения скота был академик Т.Д. Лысенко и его последователи. «Племенное дело в СССР проводилось на основе мичуринского учения о влиянии условий жизни на формирование организма и изменении его наследственности» («БСЭ», 1955. Т 33. С. 237).
По сообщению академика Л.К. Эрнста (1987), за годы Советской власти наши «мичуринцы», экспериментируя с изменением наследственности под влиян ием условий внешней среды, стахановскими темпами вывели около ста (!) новых пород и типов скота. Примерно по породе в год! Основной генофонд сельскохозяйственных животных только на Украине сегодня представлен 35 породами и десятками типов крупного рогатого скота (Рыбалко В.П., 2004).
Если бы усилия науки в прошедшем столетии были направлены на селекционную «шлифовку» четырех российско-украинских исторических пород, не пришлось бы сегодня избавляться от низкопродуктивного рогатого наследства.
В США и Канаде с 1990 г. были ликвидированы, выродились или оказались на грани исчезновения 80 пород скота, ранее завезенных переселенцами со всего света в Северную Америку. В этом соревновании мировых пород «на выживание» победу по показателям рентабельности производства молока одержали голштины, имеющие голландские корни. А «творец» сегодняшних рекордисток — простой, «неостепененный» канадский фермер Г.В. Клеменс и его сыновья, метод селекции — интуитивный отбор будущих коров по высоте в холке и типу сложения, интенсивности роста телок (фото). Рост продуктивности молочного стада с 3 тыс. кг в начале века до 9—10 тыс. кг — в конце. Кто победил в этом соревновании — советская племенная наука или канадский фермер-самоучка, судить читателю.
Если во времена СССР главной причиной низких удоев считалось некачественное и недостаточное кормление, то сегодня (по крайней мере, на Украине) голодных коров нет, а потолок продуктивности для неголштинекого племенного поголовья в 5—6 тыс. кг остается непреодолимым. Все просто: генетический потенциал отечественных рекордисток — 5—6 тыс. кг молока в год, средний удой на фермах— 2,5—Зтыс. кг. Потенциал канадского голштина — 20 тыс. кг, доят — по 10 тыс. кг.
Там, где специалисты на местах следовали установкам «мичуринцев», пытались «русифицировать» даже зарубежное поголовье, купленное за драгоценную валюту.
Селекция молочного скота в прошлом столетии по типу «веника» (в СССР) и «букета» (Северная Америка)
Корова Луна с типичными признаками современного голштина
Так, в конце 90-х годов чистопородное стадо канадских голштинов в подмосковном госплемзаводе «Заря коммунизма» селекционеры умудрились покрыть отечественными черно-пестрыми быками. Из голштинов кроили новый тип, который, конечно же, не выдержал конкуренции в рыночных условиях.
Не порали отечественным селекционерам воспользоваться североамериканским и европейским опытом разведения молочного скота? Наследники Петра I из предместий Петербурга (г. Пушкин) 30 лет назад пошли этим путем и, кажется, достигли первых успехов.
В обход советской генетики
В 70-х годах для совершенствования отечественных пород в столичные области РФ (Московскую и Ленинградскую) и украинские (Днепропетровскую и Киевскую) завезли голштинов из Северной Америки и Европы. Нашлись смельчаки среди ленинградских и московских специалистов, которые, под любымпредлогом стараясь сохранить заморскую генетику, проявляли в этом большую гибкость и высший селекционный пилотаж. Позже к ним присоединилась И.С. Воленко из украинского ГСЦУ, убежденная сторонница специализированного скотоводства.
Селекционеры не спорили с концепцией выведения «социалистических пород», а в обход ее голштинизировали молочный скот в племенных хозяйствах через искусственное осеменение. Для закрепления генетики зарубежного голштина маскировали его под отечественные линии и типы («петровский», «ленинградский», «московский» и др.). Там, где удалось осуществить «чистую» голштинизацию скота и не перемешать его с отечественной генетикой, сегодня принимают поздравления.
«Селекционные достижения «выстрелили» через 30 лет» — так называлась статья в журнале «Животноводство России», 2005. № 5. Селекционеры из ленинградского ВНИИ генетики и разведения животных на самом деле «выстрелили дуплетом» по советскому породному разгильдяйству европейскими удоями.
В другой статье (Сакса Е. «Наше племенное дело», 2004. № 4) ленинградцы сообщают: «Современный голштинизированный скот значительно улучшен по сравнению с черно-пестрым. В среднем по области за 2003 г. надой на фуражную корову составил 5785 кг, что на 294 кг молока выше уровня 2002 г.». Прибавка за год — 300 кг на корову — есть чем гордиться! Украине на такой молочный довесок понадобилось 15 лет «независимого» разведения.
Довольны и московские специалисты (Харитонов С. и др. «Зоотехния», 2005. № 1): «За последние 5 лет молочная продуктивность подконтрольных коров в хозяйствах Московской области возросла почти на 1700 кг и достигла уровня 4945 кг». Прибавка в удоях голштинизированного поголовья — 340 кг молока в год!
Причина низких удоев — в наших головах
Сегодняшних селекционеров не «песочат» на партсобраниях и не объявляют врагами народа. Почему же они стараются не замечать очевидного, продолжая разводить невостребованные (по крайней мере, на Украине) отродья скота? Что это — сила инерции или просто «страусиная» тактика?
Современных владельцев скота можно условно разделить на три категории, каждая из которых идет своим путем.
Кредо первой — «У нас есть все, нам ничего не надо». Примерно под таким названием продолжается почти 100-летний сериал совершенствования отечественных пород скота. Однако почитатели украинского разведенческого «мыла» должны знать: темпы современного улучшения продуктивности (+24 кг на корову в год) позволяют надеяться, что через 100—150 лет отечественные породы достигнут европейского, а еще через 200 лет— канадского уровня.
Из этого можно сделать вывод, что основная причина наших низких удоев, как писал в «Собачьем сердце» Михаил Булгаков, — в голове. В неумении и нежелании вести скотоводство по цивилизованным правилам. Предел мечтаний — корова, которую можно хорошо доить, но хорошо кормить необязательно.
«Пролетарская селекция добилась своего: мы создали коров, способных выживать на соломе. Мы привыкли не кормить корову, а получать молоко, поэтому, кроме как красной степной, похвалиться нечем». (Из лекции директора ГСЦУ Воленко И., 1994).
Желание жить по-европейски не всегда сочетается с умением по-европейски трудиться. Между тем организация полноценной работы биологической фабрики молока, которой является североамериканский голштин, требует соответствующего «технического» обслуживания. Содержание, кормление и воспроизводство — это целая наука, которой фермеров обучают на специальных курсах, а рацион коров рассчитывают на компьютере.
Пока животноводы не перестроят мозги, вход голштинам в такие хозяйства воспрещен! Когда калужские специалисты племенного дела (Выборнова Н., Першина О. «Наше племенное дело», 2004. №1) пишут, что «можно обойтись без завоза поголовья», хочется им ответить: оно вам и не нужно, поскольку охват искусственным осеменением в области — 54%. О каком процветании скотоводства может идти речь при такой убогости воспроизводства? До голштина, господа сельчане, надо дорасти.
Девиз второй категории руководителей молочных хозяйств — «Голштинизация + мясное скотоводство = специализация скота».
Для большинства крестьян племенной «ликбез», как это ни печально, может затянуться не на один десяток лет. Поэтому задача сегодняшнего дня — массовая голштинизация путем искусственного осеменения отечественных пород и одновременная «голштинизация мозгов»: обучение и привыкание к большой ответственности за животных. И создание специализированных мясных стад в местах вольного выпаса скота.
Разведение мясного скота на первых порах нуждается в пропаганде и поддержке системой мер, способных заинтересовать рязанского ковбоя или запорожского казака. Дешевую диетическую продукцию можно получать путем осеменения (или покрытия) быками мясных пород малоудойных коров (и телок от них).
Скороспелых мясных гибридов выпасают везде, где есть зеленый травостой и природные пастбища: на неудобьях и затопляемых участках, в оврагах, лесостепях и зонах отселения, на бывших военныхполигонахихд. Принцип ковбоя — «не я должен кормить животных, а они меня». Помещения для зимнего содержания животных самые простые и легкие, загоны или откормочные площадки (фидлоты) примитивные.
Сегодня на Украине идет неоправданный забой на мясо молодняка от коров из частного сектора. Сокращается и поголовье самих коров. Подсчитано, что замена только половины выбраковки в низкопродуктивном стаде на «мясное» воспроизводство приносило бы за каждые 18 месяцев откорма дополнительно 250—300 тыс. т мяса. В России — в 2 раза больше.
Лет через 20—30 такой специализации скота его продуктивность обязательно «выстрелит» из двух стволов— молочной и мясной продукцией. Оба эти направления показали свою живучесть в условиях рынка и потому единственно верные. Все остальное породоразведение (комбинированное, национально-историческое, территориально-климатическое, устойчивое кзаболеваниям и пр.) — от лукавого.
Третья категория — сельские предприниматели. По духу это наследники бывших кулаков. Они не могут и не хотят ждать результатов голштин изации и селекционного «салюта» три десятилетия. Они, как правило, объездили зарубежных коллег, посетили все сельскохозяйственные выставки, выписали и перечитали горы литературы.
До западных мясных и молочных королей им еще далеко, но вести хозяйство они уже сегодня желают по-современному. Это новый тип крестьянина — предприниматель на селе, вкладывающий средства в специализированные породы скота, в современные технологии выращивания и производства продукции. Для этой категории владельцев скота использование трансплантации эмбрионов может сослужить добрую службу: быстро, выгодно, надежно сделает «конфетку» из любого замученного отечественной селекцией стада.
Быстро, выгодно, надежно
Берется любое стадо (любой породы и любого размера) и с помощью биотехнологии воспроизводства за 3—5 лет превращается в молочно-мясное предприятие европейского образца.
Селекционные преимущества трансплантации эмбрионов на конкретном поголовье максимально проявляются при одновременном использовании голштинизации и мясного откорма. Для этого самую непродуктивную часть дойного стада, которой грозит выбраковка, покрывают быками мясных пород.
Телки от малоудойных коров годятся и на роль «суррогатных» матерей, которым пересаживают эмбрионы от лучших отечественных и зарубежных коров-доноров. За год в среднем от них можно получить 30—35 оплодотворенных яйцеклеток. Приживляем ость пересаженных зародышей — около 50%.
Для приобретения эмбрионов сегодня открыты рынки многих стран, причем без ветеринарных ограничений. Можно выбрать голштина по цвету «рубашки» (черно-пестрая и красно-пестрая масть, ориентированные соответственно для севера, центра и юга страны), мясную породу — по популярности в мире (абердин-ангус, герефорд, лимузин, шароле).
Для элитного и элитарного скотоводства племенной молодняк необходимо приобретать в странах его выведения, на исторической родине. Скороспелые успехи «голштинизированных» стран (Венгрия, Германия, Дания, Голландия) не всегда закреплены типом сложения и, как правило, проигрывают по этому показателю странам-родоначальникам. Рост в холке европейского голштина (под стать европейским удоям) значительно ниже канадских.
На этапе становления советской школы трансплантации эмбрионов (ТЭ) крупного рогатого скота в 1980-1991 гг. ставили цель — научиться работать не хуже зарубежных специалистов, причем для производства эмбрионов часто использовали доноров из числа выбракованных коров средней продуктивности.
В течение 10 лет объемы и эффективность ежегодных ТЭ в СССР достигли среднеевропейского уровня (8 тыс. пересадок в 1990 г.). Однако Госагропром не заключил ни одного крупного контракта по импорту эмбрионов из стран с развитым скотоводством. Так и не осуществилось биотехнологическое «вливание» генетики мирового уровня в молочное стадо страны. В итоге «трансплантация для трансплантации» не нашла применения на практике и иссякла вместе с прекращением финансирования.
В постсоветских странах практическую ТЭ погубило обнищание хозяйств, отсутствие генофонда элитных пород и безразличие государства к биотехнологическим программам разведения скота.
Сегодня в России три зарегистрированные бригады эмбриологов выполняют 200 трансплантаций в год, извлекая эмбрионы в среднем у двух коров в месяц (поданным Egiazarian A., 2005). Для примера: во Франции 30 групп специалистов осуществляют за год более 30 тыс. ТЭ в свежем и замороженном виде, ежемесячно извлекают эмбрионы у 460 коровдо-норов. В США и Канаде за год пересаживаются сотни тысяч эмбрионов.
Информация о ТЭ на Украине и в Белоруссии в отчете европейского сообщества отсутствует. Чиновники минсельхозов, по-видимому, стыдятся обнародовать результаты «достижений» своих стран в этой области. Неужели все так безнадежно в биотехнологии воспроизводства племенного скота у славянского Содружества независимых государств и интенсивные технологии в племенном скотоводстве ему не по зубам?
Между государствами координацию исследований по проблемам получения и пересадок эмбрионов, а также пропаганду метода, научных исследований и обмен опытом осущестапяет Международное общество по ТЭ (www.iets.oig), насчитывающее в своем составе 900 представителей из 33 стран мира (рисунок).
Национальные ассоциации имеются в США (www.aeta.org), Канаде (www.eeta.ca), Европе (www.tours.inra.fr), Италии и Японии.
По данным IETS (International Embryo Transfer Society), в 2002 г. в мире было зарегистрировано 538 312 успешных ТЭ крупного рогатого скота (из числа учтенных), из них 83 329 (15%) эмбрионов получено методом оплодотворения in vitro. На долю Северной Америки приходится 35% всех ТЭ, Южной Америки — 22, Азии и Европы — по 17, Африки и Океании— 3 и6% соответственно. Примерно 48% эмбрионов пересажены свежеполученными, остальные 52% — после предварительного замораживания.
Сегодня ТЭ широко применяется в мире для размножения животных мясных пород. Например, в США на долю пересадок «мясных» эмбрионов приходится 58%, вЯпонии —84, в Бразилии, Аргентине и Мексике — соответственно 86, 87 и 90, в Японии - 84%, на Украине (ГСЦУ) - 81 % всех ТЭ.
Переходящие запасы эмбриогенетики в Канаде (крупнейший мировой экспортер) составляют более 65 тыс. криоконсервированных эмбрионов. В 2002 г. экспортированы 13 664 эмбриона (треть из них — мясных пород). Канада лидирует по числу пересаженных эмбрионов с заранее определенным полом потомства (4762), на ее долю приходится 18% от мировых пересадок эмбрионов, произведенных in vitro (14 596).
Всего на начало нового тысячелетия среднее учтенное производство качественных эмбрионов в 23 странах Европы превышает 100 тыс. в год, из них примерно 40 тыс. высаживаются свежими, 50 тыс. — после криоконсервации. Из бывших социалистических стран объемы ТЭ за 15 последних лет удалось сохранить только Чехии и Украине.
Почему единственным светлым пятном в биографии отечественной трансплантации остается «долысенковский» период и непродолжительная горбачевская перестройка?
Некоторые европейские страны имеют незначительный объем трансплантации и заготовки эмбрионов либо только организуют эту работу (Греция, Норвегия, Португалия, Словакия). Но даже страны с «нулевыми» показателями ТЭ-активности, например Литва, не стесняются демонстрировать приверженность биотехнологическим методам разведения племенного скота. Отсутствие Украины в этих списках тем более вызывает удивление. Только за предыдущие 10 лет лаборатория ТЭ Головного селекционного центра Украины (г. Переяслав-Хмельницкий Киевской области) получила и пересадила более 5 тыс. эмбрионов. Однако эти довольно приличные показатели не нашли своего отражения ни в одном годовом отчете Европейского сообщества. Не умеют наши чиновники показать и то немногое, что достигнуто страной.
Помимо «племенной» выгоды, биотехнологические проекты — это престиж государства. Даже непосвященным в тонкости биотехнологии понятно, что путь в объединенную Европу для развитой державы лежит через участие в таких общественных организациях, какАЕТЕ, ФАО, TACIS и др. Конечно, можно вползти в ЕС и на натовских штыках, но тогда о престиже интеллектуально продвинутой нации придется забыть. Показателен пример Франции, которая сменила натовские прицелы на микроскопы эмбриологов, стала лидером и центром ТЭ в Европе.
А что же украинская наука? Сегодня все серьезные новации в сельском хозяйстве Украины, определяющие развитие отрасли, исходят в основном от министра аграрной политики А. Барановского. Это и внедрение датской технологии выращивания свиней, и дизтопливо из рапса, и горючее на основе спирта, и госагробиржа, и многое другое. Честь и хвала министру! Но, по большому счету, такие идеи должны рождаться в Академии аграрных наук или хотя бы всячески ею поддерживаться.
Куда же делся боевой задор аграрных академиков, которые в начале 1990-х впервые за всю историю СССР осуществили грандиозный проект по завозу на Украину племенной генетики в виде 2 тыс. эмбрионов породы абердин-ангус? Благодаря этому проекту страна смогла развести практически с нуля мировую «классику» мясного скота.
Массовые фальсификации и непроверенные рекомендации в советской науке берут начало с печально известного полтавчанина академика Т.Д. Лысенко, который в середине прошлого века похоронил не только советскую ТЭ и генетику, но и завел в тупик племенное скотоводство.
Полтава подарила миру и другого академика — А.В. Квасницкого, которого по праву можно назвать основателем советской ТЭ. В Полтавском НИИ свиноводства в 1951 г. он сделал первые в мире успешные трансплантации эмбрионов свиней.
Два земляка, два ровесника, два академика и два разных финала научного пути. Квасницкий — к всемирному признанию, Лысенко — в позор и бесчестье. Каким путем пойдет УААН?
«Я глубоко убежден в том, что наука должна быть прежде всего честной. Наука и ученый нужны народу и его руководству как строгий объективный свидетель, дальновидный консультант и творец новых форм жизни. На этой основе нечестные люди в науке — это страшная угроза самой науке и ее престижу в народе. Это угроза для народного хозяйства и правительства, которое опирается на ненадежных консультантов».
Это послание потомкам в годы расцвета «лысенковщины» написал еще один советский академик уроженец херсонской губернии М.М Завадовский, который значительную часть жизни посвятил разработке метода гонадотропной стимуляции многоплодия сельскохозяйственных животных.
Но может быть, шариковы для постсоветской науки уже неактуальны? Тогда почему Селекционно-генетический институт в Одессе с 1948 г. и до сих пор формально носит имя Т.Д. Лысенко? Почему с серьезного и авторитетного учреждения не снято это позорное клеймо? Неужели наше общее «лысенковское» наследие так неистребимо?
Если науке нет дела до ТЭ, свято место пусто не бывает. Даже церковь признала биотехнологию воспроизводства богоугодным делом. Метод ТЭ в воссоздании стада серой украинской породы использует служитель Свято-Успенского монастыря (в миру зоотехник), с аналогичной просьбой к автору статьи обращался батюшка из Почаевской лавры. Бог им в помощь!
В книге украинских авторов (Зубец М .В. и др., 2005) проанализирован современный мировой рынок ТЭ мясных пород. Себестоимость производства эмбрионов зависит от их числа в одном успешном эмбриосборе (7—12) и составляет в США 52—101 долл. за качественный зародыш, а себестоимость стельности — 86-169 долл.
При этом извлечение и ТЭ 7—12 качественных зародышей обойдется заказчику (владельцу коровы-донора) в 470—960 долл., в том числе двухразовое осеменение — 60 долл., вымывание зародышей (включая суперовуляцию) — 200—300, замораживание (30—50 долл. за эмбрион) — 210—600, пересадка — 75—95 долл.
В себестоимость теленка-эбриотрансплантата (528—902 долл.), помимо цены зародышей, входят затраты на содержание реципиентов (400—650 долл.) при 60%-ной приживляемое™ зародышей. Выращивание теленка до продажи (650—900 долл.) повышает его стоимость до 1 тыс. долл.
Конечно, это недешево, но все равно в 2—3 раза дешевле покупки племенного молодняка «живьем», к цене которого надо приплюсовать «биотехнологические» преференции в некоторых странах. А с учетом простоты транспортировки невесомых зародышей и инфекционной безопасности метод ТЭ вне конкуренции.
Себестоимость производства одного эмбриона за рубежом составляет 90— 170 долл., в наших условиях — наполовину дешевле, но не может быть ниже 50 долл., иначе это повлечет снижение качества эмбриосбора из-за экономии на гонадотропинах, разовых инструментах, оплате квалифицированного труда и пр.
Фактическая рыночная стоимость эмбриона (помимосебестоимости) назначается владельцем донора в соответствии с селекционными достоинствами коровы и быка. Эта генетическая надбавка может в десятки (!) раз превышать затраты на производство зародыша. Поэтому в странах с развитым скотоводством рыночная цена криоконсервированных эмбрионов от доноров молочных пород — от 150 до 2000, мясных —от 100до 500долл. Гарантия приживляемое™ — около 50%. В таких условиях для владельца уникальной по продуктивности коровы, зарегистрированной в соответствующей породной ассоциации, торговля эмбрионами может стать весьма выгодным бизнесом.
Вот почему для производства собственных эмбрионов важно иметь коров-доноров с очень высокими племенными задатками. Чтобы их получить, придется импортировать из-за рубежа достаточно дорогих зародышей, появившихся в результате трансплантации эмбрионов телочек после отела в дальнейшем вновь использовать в воспроизводстве, а быков задействовать в национальных программах оценки качества производителей.
Такая программа импорта 6 тыс. эмбрионов под названием «Окно в Европу» полгода назад передана на рассмотрение Правительства Украины. От науки ее поддержал ректор Национального аграрного университета академик Д.А. Мельничук, от практиков—Ассоциация фермеров страны. В настоящее время программа, пройдя Научно-технический совет Минагрополитики, «зависла» в недрах министерства.
Программой предусмотрено за пять лет силами трех-четырех бригад специалистов биотехнологического центра высадить 5 тыс. эмбрионов канадского голштина и 1 тыс. зародышей мясных пород. Запланировано получить молодняк, выраститьи оценитьего, сформировать донорские стада, довести собственное производство эмбрионов североамериканской генетики до 12 тыс. в год. С таким результатом страна может войти в пятерку европейских лидеров по ТЭ.
Подсчитано, что селекционный эффект от ТЭ станет заметным, если в результате эмбриотран сфера за год будет обновляться не менее 1 % стада. Для сельскохозяйственных предприятий Украины, на которые делается ставка, это означает трансплантацию не менее 10 тыс. зародышей в год. Такой объем завоза импортных эмбрионов «обескровит» любой аграрный бюджет. Выход — в получении и выращивании 500 собственных коров-доноров.
Основная затратная часть программы ТЭ — это стоимость импорта эмбрионов (4,5 млн долл.), подготовка реципиентов (3,6 млн), пересадка зародышей и получение телят (1,9 млн), производство собственных эмбрионов (1 млн). Всего — 11 млн долл. Много это или мало для страны? Для сравнения: общая сумма, рассчитанная на пять лет финансирования програм мы, равна стоимости двух дней конкурса песни на Евровидении в Киеве.
В ходе масштабной ТЭ будет осуществляться обучение и подготовка кадров биотехнологов— важнейшая составляющая деятельности научно-производственного биотехнологического центра. В свое время центр ТЭ при Всесоюзном институте животноводства подготовил специалистов для украинской (ГСЦУ) и белорусской (Брестское племпредприятие) лабораторий ТЭ. Сегодня подобного учебного биотехнологического центра на Украине нет. Ученые из Казахстана (Н П Цживотноводства и ветеринарии, Алма-Ата) также пытаются возродить работу по ТЭ практически с нуля.
Племенное дело не терпит обособленности. Самоизоляция в селекции — путь к вырождению. Может быть, руководителям животноводческой отрасли и селекционерам Украины, России, Белоруссии и Казахстана в рамках единого экономического пространства удастся договориться быстрее политиков? Создать единый биотехнологический центр по подготовке кадров, с их помощью провести ускореннуючистку поголовья своих стран от низкопродуктивного наследия, скоординировать национальные племенные программы развития скотоводства, обменяться лучшим генофондом?
Для стран Содружества необходимость подобных биотехнологических программ не просто созрела — перезрела. Из селекционной ямы, в которой оказались страны СНГ, легче выбираться скопом, а не ползти поодиночке. Жить всем нам за европейским барьером предстоит еще лет 20, так почему бы не удивить Европу биотехнологическим рывком?
А пока идет утруска (и, возможно, усушка) программы в Министерстве агрополитики Украины, ее в миниатюре, не дожидаясь милости «сверху», может осуществить любой состоятельный (и не очень) владелец скота, планирующий свой бизнес на перспективу. Статьи затрат, за исключением импорта эмбрионов, — быстро окупаемые реализацией реципиентов и продажей племенного молодняка. ЕЭ
Украина
журнал "ЖИВОТНОВОДСТВО РОССИИ" ФЕВРАЛЬ 2007
№ кошелька: 410011987169836